Я так хочу вернуться в лето, но знаю: невозможно это, поскольку ливней колесницы промчались. И готовы птицы лететь туда, где солнце светит, а нас все чаще свежий ветер готовит к встрече холодов. И вот октябрь уж на пороге, и листики осин продрогли, и все пушистей с каждым днем ковер персидский листьев палых, и мы вот-вот утонем в нем, и грусть-тоска на нас напала, хоть красота не устает и поражает совершенством, но летней неги и блаженства в ней нет, а все наоборот — одно лишь чувство сожаленья. Уподобляемся растеньям, что сиротливо обнажаясь и с ветром северным сражаясь, в оцепененье ждут весны. Они, наверно, видят сны, в которых солнце светит ярко (лучи им кажутся подарком), и звезды, и луна на небе, в ночную погружая негу, дают от зноя отдохнуть... А до весны так долог путь!
Я так хочу вернуться в лето,
но знаю: невозможно это,
поскольку ливней колесницы
промчались. И готовы птицы
лететь туда, где солнце светит,
а нас все чаще свежий ветер
готовит к встрече холодов.
И вот октябрь уж на пороге,
и листики осин продрогли,
и все пушистей с каждым днем
ковер персидский листьев палых,
и мы вот-вот утонем в нем,
и грусть-тоска на нас напала,
хоть красота не устает
и поражает совершенством,
но летней неги и блаженства
в ней нет, а все наоборот —
одно лишь чувство сожаленья.
Уподобляемся растеньям,
что сиротливо обнажаясь
и с ветром северным сражаясь,
в оцепененье ждут весны.
Они, наверно, видят сны,
в которых солнце светит ярко
(лучи им кажутся подарком),
и звезды, и луна на небе,
в ночную погружая негу,
дают от зноя отдохнуть...
А до весны так долог путь!
Лидия Оганесян