"По исполнению ничем не удивлю: грунт, роспись, лак." Да, да, обычное дело, так все могут, не стоило и показывать
Просто восточная роскошь, не ящик, а Тадж-махалА бутылочку красивую не было планов показать?
Пустая коробка стояла в кладовке, Ей было тоскливо, ей было неловко. Наполнить бы душу и тело хоть чем-то И в жизни бы не было лучше момента. Вдруг Вовка увидел коробку в кладовке. - Вот то, что мне надо, - сказал громко Вовка. Он бросил в коробку шнурок и железку И старую пробку, и тонкую леску. Вонзилось в коробку вдруг старое шило, Немного кололо, но было ей мило Прижать и обнять ржавый ключ и бумажку. Пусть чуточку больно, пусть капельку тяжко. Вот кузов летит от машинки разбитой, А рядом фонарик, ещё не забытый… Не спится коробке, потерян покой. Но только бы вновь не остаться пустой!
"По исполнению ничем не удивлю: грунт, роспись, лак." Да, да, обычное дело, так все могут, не стоило и показывать
Просто восточная роскошь, не ящик, а Тадж-махал
А бутылочку красивую не было планов показать?
Пустая коробка стояла в кладовке,
Ей было тоскливо, ей было неловко.
Наполнить бы душу и тело хоть чем-то
И в жизни бы не было лучше момента.
Вдруг Вовка увидел коробку в кладовке.
- Вот то, что мне надо, - сказал громко Вовка.
Он бросил в коробку шнурок и железку
И старую пробку, и тонкую леску.
Вонзилось в коробку вдруг старое шило,
Немного кололо, но было ей мило
Прижать и обнять ржавый ключ и бумажку.
Пусть чуточку больно, пусть капельку тяжко.
Вот кузов летит от машинки разбитой,
А рядом фонарик, ещё не забытый…
Не спится коробке, потерян покой.
Но только бы вновь не остаться пустой!
Елена Раннева