День был пасмурным. Солнце даже на мгновение не засияло в небе. Ни один светящийся лучик не смог разорвать серую завесу застывшей мороси и проникнуть через это плотное полотно в апрельский петербургский день.

Как будто дня не было и вовсе – свет всего лишь на какой-то период времени увеличил свою интенсивность, чтобы также плавно раствориться в темноте ночи, как равномерно он из неё и появился. Утро и вечер смешались, превратившись в огромное влажное полупрозрачное одеяло, накрывшее весь город и связавшее между собой и небо, и землю, и водную гладь рек и каналов.

Мир казался парящим в растекающемся пространстве. Парили дома, выстроившиеся вдоль улиц и пытающиеся развеять загадочную туманную завесу желтоватым светом окон. Парили ветви деревьев и, покачиваясь, разрушали неподвижность пространства – они манили к себе, словно раскрывшиеся объятия, и напоминали о самых тёплых и нежных чувствах.

В такую погоду погружаешься в какое-то безвременье. Вокруг – загадочное молчание просыпающегося от зимы мира. Молчание города, нарушаемое лишь гулом проезжающих мимо машин. Молчание природы, изредка прерывающееся щебетанием птиц. Молчание мелькающих мимо людей, погружённых в свои мысли. Возрождающийся покой, за которым виднеется сияние светлого весеннего будущего...