Но, хватит о грустном...

Давайте лучше поговорим об очень интересном и редком промысле - о прорезной бересте.

Информацию взяла из журнала  «Вокруг света» №12 (2495) | Декабрь 1981

Рубрика «Биография ремесла»

Очерк: "Прикосновение к бересте"

   Речка Шемокса, приток Северной Двины, не спеша течет мимо березовых рощ и еловых перелесков по зеленым заливным лугам. Переливаются солнечные блики на спокойной воде, отражаются в ней высокие травы над сонными заводями. Смотрятся в эти глубокие зеркальные омуты потемневшие от времени крепкие избы деревень с резными коньками на крышах, кружевными наличниками на окнах. Здешние жители испокон веков владели столярным и плотничьим мастерством. Но особую славу им принесло умение вырезать из бересты украшающий орнамент. Шемогодские резчики, в совершенстве владея прорезной техникой, создавали из берестяной коры тончайшее кружево.

Почему возник этот художественный промысел именно на берегах речки Шемоксы? Исследователи северных народных ремесел не дают точного ответа. Но с уверенностью можно утверждать, что близость Великого Устюга имела большое значение для зарождения и развития шемогодокой резьбы.

 Великий Устюг, расположенный на широкой торговой реке, издревле привлекал внимание иностранных купцов как удобный перевалочный и торговый пункт. Отсюда шли товары на Москву и на Белое море, в Сибирь и в далекий Китай. Уже в 1618 году в Великом Устюге жили англичане и голландцы, основавшие на Сухоне свои торговые конторы. Для украшения церквей и соборов в этот старинный город приезжали лучшие мастера и художники. Здесь развилось финифтяное, филигранное и чеканное дело, производство поливных изразцов, «просечное железо» и черневая работа по серебру — «северная чернь».

«Просечное железо», до сих пор встречающееся в древних строениях Великого Устюга, имеет орнамент, очень схожий с узорами старинной шемогодской резьбы. Это дает основание думать, что в очень далекие годы неведомый мастер, случайно может быть, захотел попробовать свое искусство на другом материале, который был в изобилии под рукой, а именно — на бересте. Опыт оказался удачным. И берестяное кружево стало употребляться в качестве декоративного материала, главным образом для оклейки шкатулок.

А Великий Устюг издавна славился шкатулочным производством. Местные шкатулки, обитые «морозом по жести», находили отличный сбыт по всей России и в восточных странах. Делали их главным образом на Шемоксе, а «морозом» обивали в Великом Устюге, где жили мастера, умевшие покрывать жесть узором, похожим на те, какие бывают зимой от мороза на окнах. Отсюда и пошло название «мороз по жести».

Естественно, что резьбой по бересте начали заниматься там, где под рукой был материал. В деревне Курово-Наволок, окруженной березовыми лесами, и начал работать первый резчик. Отсюда по имени речки Шемоксы и установилось название шемогодской резьбы.

Можно безошибочно назвать и фамилию первого мастера. Это был Вепрев. Долгое время резьбой по бересте здесь занимались только его потомки. После революции в шемогодской промартели состояло девяносто резчиков и все они носили одну фамилию — Вепревы.

Нужно отметить, что шемогодские шкатулки до революции были более известны в Париже и Нью-Йорке, чем в Петербурге и в Москве. Парижанки в шемогодских шкатулках хранили перчатки, американцы держали сигары и табак. На Всемирной выставке в Париже в 1900 году рукодельные берестяные изделия шемогодского мастера Ивана Афанасьевича Вепрева были удостоены диплома и медали с отличием. А на Всероссийской выставке в Москве он получил золотую медаль. Славу Ивана Афанасьевича Вепрева унаследовали его сын Александр Иванович Вепрев и ученики Николай Васильевич и Серафима Вепревы.

Было время, когда шемогодцы, чтобы сделать шкатулки наряднее, подкладывали под берестяное кружево фольгу. Она придала легкость и прозрачность изделиям, как бы оживляла букетный узор отсветом непотухающего огня. Но в то же время фольга придавала изделию игрушечный вид, удешевляла художественную резьбу. Может быть, поэтому лучшие шемогодские мастера не пошли по этому пути. Иван Афанасьевич Вепрев вообще избегал применять фольгу, предпочитая для своей резьбы простой темный матовый фон, отчего берестяное кружево приобретало большую художественную выразительность и благородство.

В начале 60-х годов шемогодскую артель объединили с местной мебельной фабрикой. А потом берестяную продукцию совсем сняли с производства: говорят, она не находила широкого спроса. Казалось, что народное искусство, которое развивалось долгое время, вот-вот погибнет...

Так рассказывала мне одна из старейших мастериц шемогодской резьбы Александра Егоровна Маркова, полная, круглолицая женщина с характерным для северянок быстрым окатным говором. Александра Егоровна училась ремеслу еще в годы войны у Анны Алексеевны Рядовиковой, перенявшей в свое время мастерство у Вепревых.

— Во время войны резьбой занимались мало, украшали в основном школьные пеналы, — говорила Александра Егоровна. — А после войны мастеров вовсе поубавилось, да и жизнь пошла другая. Многие совсем отошли от ремесла.

Маркова вышла замуж, переехала в Великий Устюг, долгое время работала в детском саду. Но мастерство не забывалось. Так уж случается, что по разным жизненным обстоятельствам мастер может расстаться с ремеслом, воспринятым в юности. Но память хранит в своих кладовых приемы рисунка, резьбы, многие другие маленькие тайны. И рука не забывает приобретенных когда-то навыков.

Так случилось и с Александрой Егоровной. В свободное время ее тянуло к резьбе, и она изводила давний запас бересты на туески, кружки, шкатулки. Делала их для себя, дарила подругам, любителям народного искусства. Постепенно ее мастерство заметили, появились заказы для выставок, музеев, частных коллекций. В конце 60-х годов Маркова стала работать в Кузине, где на механическом заводе открыли цех шемогодской резьбы, а вскоре ее пригласили наладить производство шкатулок на Великоустюжской фабрике художественных кистей. Заглохший было промысел стал понемногу возрождаться.

...Терпкий запах дерева и бересты наполнял помещение, вызывая в памяти картину жаркого летнего дня, когда пронизанные солнцем, полные соков березы пахнут особенно остро и пряно. Мягко стучат по дереву (молоточки — это в дальнем конце цеха собирают шкатулки. За столами, расставленными вдоль окон, сосредоточенно работают девушки. Перед каждой мастерицей — стопка берестяных полосок-ленточек. С одной стороны они матовые, бархатистые, бело-розовые, с другой — блестящие, темно-желтые. Еле заметные выпуклые «иголки» не портят отшлифованной поверхности ленты. Это основной материал для берестяного кружева. Тут же нехитрый инструмент: притуплённое шило, циркуль, линейка, короткое острое лезвие ножа на длинной деревянной рукоятке и гладкая буковая досочка размером с тетрадочную страничку.

— Ассортимент современных шемогодских изделий главным образом сводится к шкатулкам разных размеров и форм, — пояснила Маркова. — Основной рисунок резьбы мы располагаем на боковой части шкатулки. Она и диктует резчику орнамент узора, обязательно включаемого в рамку бордюра. Это придает орнаменту строгую законченность.

Александра Егоровна кладет одну из берестяных полосок на доску, берет шило и мягко касается им центра ленты. Под ее рукой возникает извилистая линия — главный стебель. И вот уже на нем вырастает первый трехлистник, второй, третий... Плавные, округлые стебли с расходящимися в стороны веточками, постепенно оплетают поверхность берестяной ленты, выявляя контур будущего узора.

Мастерица не имеет перед собой готового образца. Она не срисовывает и не копирует, а создает орнамент, который помнит всю жизнь.

— У шемогодской резьбы исторически сложились три вида орнамента, — не прерывая работы, объясняет Александра Егоровна, — растительный, мы еще называем его «букет», геометрический и жанровый. Наиболее любим у нас «букет».

Отчеркнув с помощью линейки бордюр и разбросав штрихи-тычинки в цветах, прожилки в листьях, мастерица откладывает шило и берет в руки резец. Ловко, ухватисто держит она длинную рукоять ножа. Резец точно касается известных только мастерице мест, вынимает бересту крошечными кусочками, постепенно превращая березовую кору в затейливое кружево.

Вот под быстрой и уверенной рукой мастерицы возникают листья какого-то фантастического растения, похожего не то на калину, не то на дикий виноград, которые неожиданно переходят в стебель повилики. Я стремлюсь проследить пышное разветвление стебля, а он еще неожиданнее заканчивается цветами, похожими на васильки. Вглядываюсь в резьбу работающих рядом девушек и узнаю подснежники, колокольчики, папоротник. И у всех растительный орнамент отличается стройным развитием композиции, правильной планировкой и симметричностью повторений отдельных элементов цветка.

У каждой мастерицы основным мотивом является волнистый побег с полными, круглыми, повторяющимися завитками. Среди этих завитков мастерица, используя каждый сантиметр свободной площади, располагает в причудливой листве розетки, гроздья, подобия плодов. Волнообразный, с завитками побег имеет множество вариантов, но все они отличаются правильностью сложного рисунка, четким свободным очертанием листьев и цветов.

— У каждой девушки свой почерк, — поясняет Александра Егоровна. — Вот эти свежие мальвы любит резать Галина Вологдина, а эти пышные подсолнухи выполняет Люда Баженова — ее руку сразу узнаешь, ни с какой другой не спутаешь.

Дивное берестяное кружево растет прямо на глазах. Мастерицы ведут резьбу уверенно и быстро, держа рисунок в памяти. В их работе много маленьких секретов. Важно правильно держать нож, под определенным углом, чтобы срез был наклонным. Тогда фактура бересты украсит рисунок, а чтобы срез был одинаково ровным, нужно выработать определенную силу нажима. Самое трудное в работе — разводка. Хороший глазомер мастерице нужен, чтобы в рисунке было равновесие, чтобы ничего не выпадало и не перегружало его.

Валентина Усачева и Людмила Мелехина предпочитают резать геометрический орнамент. Они вырезают крышечки, в которых основную орнаментальную роль играет богато расчлененный круг. Украшение строится вокруг этого центрального мотива. Треугольники, ромбы, круги лучами расходятся от центра окружности.

Круг вошел в шемогодскую резьбу как древний языческий символ солнца. Со временем он видоизменился в розетку с многочисленными вариантами и сделался любимым мотивом шемогодской резьбы. Различные виды шкатулок, например овальная чайница, заставили резчиков искать новые формы круга. Так родился эллипс, открывший перед мастерицами новые пути к созданию орнамента.

Принято считать, что старые шемогодские мастера в основном резали трехлистники с отделочной каймой, но некоторые особо талантливые резчики занимались и жанровым, силуэтным рисунком, украшая шкатулки изображением сценок охоты, масленицы, вводя в них фигуры людей, птиц, оленей, лошадей. Характерной чертой этой резьбы было редкое умение вмещать задуманный образ в отведенный участок площади бересты и стилистически сочетать его с общим узором резьбы.

Профильное изображение птиц и зверей у шемогодских мастеров всегда очень выразительно. Один из лучших шемогодских мастеров, Николай Васильевич Вепрев, любил украшать шкатулки сюжетными орнаментами.

Сейчас берестяные шкатулки с сюжетной резьбой собирают в основном для выставок. Мастерица Татьяна Вязова создала на бересте панораму Великого Устюга, широко известны сказочные сюжеты Марковой.

— Береста, она, знаете, тоже с характером, — продолжает свой рассказ Александра Егоровна. — По мягкой легко резать, по твердой и слоистой — труднее: края задираются, чистоты фона и тонкости уже не будет. Вот почему не последнее дело — заготовка сырья. Каждый год, в начале июня, получив разрешение у лесничего, мы все вместе едем в лес. Выбираем березы не старше пятнадцати лет, обязательно в смешанном лесу. Снежно-белая, пахнущая березовым соком кора снимается легко. Только чуть надрежешь сверху вниз ствол — и готово. Деревья при этом не портятся, продолжают расти. Потом бересту просушиваем в тени, прессуем, шкурим, сглаживаем. Только после этого выкраиваем нужных размеров заготовки для шкатулок, туесов, зеркальных рам...

Мне хотелось проследить до конца, как делается берестяная шкатулка. Когда кружево для нее готово, мастерица вырезает на концах ленты «замок» и, аккуратно промазав его клеем, прикрепляет к подтемненному морилкой берестяному фону. Потом подкраивает нутрецо, тоже из бересты, и, соединив все три слоя вместе, натягивает их на сулаги, как здесь называют деревянные болванки. Немного подсушивают, потом загибают края, потом опять сушат. Когда береста примет форму шкатулки, сулаги снимают, а вместо них вставляют донышко и крышку, предварительно отшкурив их и отлакировав. Осталось только приклеить на крышку кружевной берестяной кружочек — и шкатулка готова.

В мастерской на гладко оструганных деревянных полках хранятся папки с эскизами, шкатулки разных цветов и размеров, берестяные туеса, деревянные поделки, сувенирные лапти, плетеные табакерки...

Я беру с полки светло-палевый, теплый на ощупь сундучок, плотно затянутый кремовым берестяным кружевом. Вглядываюсь в крышку шкатулки и вижу — кучер погоняет лошадей, и мчится, мчится тройка, взвихряя снежную пыль...

Е. Фролова

А еще у меня есть Красочная книга, 

В ней информация обо всех сохранившихся промыслах нашей области, краткая, но очень красочная. Вот так представлена Береста.

 Хочется верить, что Шемогодская резьба не исчезнет, как промысел, и новые  работы мастеров будут радовать нас еще долго-долго..

В цифрах и фактах еще можно почитать здесь  http://www.severberesta.ru/articles/147--xix-xx-

В картинках посмотреть здесь: http://www.booksite.ru/trade_vologda/09.html

Всем удачи и творческого вдохновения!!!