Засыпают синие горы,
И воробушкам спать пора.
Только звездные электромонтеры
Не уснут до утра.

Знать, работают, не скучают,
Звезды ввинчивают, и включают.

Вот еще загорелась звезда,
Посветлели дубы у обочин,
А с луною опять беда -
Почему-то включаться не хочет...

Старая книга со стихами, десткая, и на первой странице - эти горы, синие, в легкой дымке. Не забыть, не стереть. Они напоминали сказочный, далекий, недосягаемый Крым. Потом - еще сине-белую раскраску Карпат.
Горы будут нескоро, если вообще еще будут - у меня. Но ведь можно закрыыть глаза и ускользнуть в грозовую сказку Ночного Хребта. Услышать, как ветер стучится в упругие тканевые стены ятры. Замереть, вслушиваясь в детский шепот...
- Давно, когда мир еще только создавали Шестеро, наступила самая первая ночь. Звезды зажглись в небе первый раз, самый первый, понимаешь?..
Я понимаю и молчу, только пальцы крепче сжимаются на горячей кружке.
- Звезды отразились в озере на самой вершине Верхней Горы, а ветер самый первый раз спел в ее камнях. И тогда из отраженного ссвета и песни шагнул в мир Морион, Морингото. Он бродил по горам, и под его шагами рождались новые звезды - в камне. Так появились самоцветы. Он пел, вместе с ветром, и касался скалы рукой - там появлялись поющие пещеры. Его когти - крепче стали, а синие глаза - глубже неба...

- Его лицо - маска из черного камня...
- А зачем ему когти? - решаюсь прервать расказчицу.
- Как зачем? Защищать свои владения. Морион не любит шума. Не любит слишком яркого света. Не любит тех, кто обижает Горы, гномов например. Кому приятно, когда твои чудеса разбивают киркой, чтобы проложить дорогу?..

Сколько их у разных народов - легенд о Горном Короле, Господине Горных дорог? Ханса рассказывает мне не первую и не последнюю.

Морингото. Лицо - коронованая маска, гибкое, жилистое тело, облаченное в черный доспех.

Голубые глаза, в прорезях век кажущиеся темными

Спокойная сила ринн - существа, призванного в мир легендой.

И синий авантюрин - звездное небо, заключенное в камне.